Дамир
Тащу девчонку в дом и матерю себя на все лады. Это дочь самого мерзкого червя, но отчего-то хочется быть с ней добрым. Как от такой твари мог родиться ангел? Нельзя привыкать к Гуле, я обещал отправить Ризвану её голову через месяц, если он не вернёт долг.
Я видел дочь этого урода один раз в его доме, но Гуле тогда едва стукнуло двенадцать. Сегодня внутри всё перевернулось, стоило глянуть в омуты зелёных глаз. Почему мне показался знакомым этот взгляд? Малолетняя Гуля не могла так смотреть на меня. И губы у этой малышки пышные, зовущие. Хочется накинуться и искусать их. Воспитать под себя эту девочку. Запал с первого взгляда как пёс на течную суку.
Папаша явно ловил на живца, развёл целый спектакль. Не пожалел красавицу, дочь она ему или нет. Ради спасения своей жирной задницы отдал как овцу на заклание. А Гуля… Не идёт ей это имя, нужно другое подобрать. Девчонка задрожала, увидев меня, но взгляда не отвела. Ещё и дерзит. Видите ли, без цветов пришёл. Потому и раздел её на улице, чтобы притихла. В машину послушно прыгнула, попкой сверкнула. Аж захотелось грязный шлепок отвесить.
Чёрт! Тело весь вечер ломит от желания. Сейчас повалю малышку на кровать и порву на куски. Хотя куда её рвать? Я – здоровенный кабан, на пятнаху старше, а она маленькая, нежная, хрупкая. Точно не кормили девку в деревне. Но сиськи бомбические, так и хотелось в машине затащить девчонку на колени и тискать до исступления. Что меня остановило? А когда она ещё и в ночной заплыв ушла, я вообще впал в непонятки. Потянуло скинуть одежду, броситься следом и прямо в море этого дикого зверька на болт натянуть.
Поднимаюсь на второй этаж и вваливаюсь в спальню, трусь щетиной о попку малышки. От неё пахнет морем. Аккуратно снимаю девчонку с плеча, но она падает на колени и, утопая в моём пиджаке, снова пялится на меня зелёными глазюками. Братец, похоже, тоже попал под влияние чарующего взгляда. Завязать ей глаза, что ли, и опробовать львёнка? Точно, она похожа на львёнка. Очень тощего сисястого львёнка. Не очень гостеприимно будет сходу распечатать её ротик. Твою ж мать! Что за вопросы приходят сегодня в голову? Она такая же шлюха, как и все. Вернее, я сделаю её такой. Пауза затянулась, а у меня, похоже, даже язык колом встал.
– Раздевайся, – хрипло бросаю я и плюхаюсь в кресло возле окна.
Тряхнув гривой светлых волос, львёнок стягивает с плеч пиджак, но продолжает сидеть. Будем дрессировать.
– Сюда ползи, – приказываю, поправляя брюки. Тесно в них как.
– Я не собака, – обижается малышка. Пухлые губы дрожат, глаза наливаются слезами. Они возбуждают меня ещё сильнее.
– Да, ты не собака. Львёнок. Поэтому ползи на четвереньках к своему хозяину. Непослушных в своей постели не терплю. Отдаю на двор. Хочешь отправиться к моим ребяткам на забаву?
Девочка поднимается и, припадая на одну ногу, подходит на расстояние вытянутой руки. Чёрт побери. Даже сейчас у неё милая, по-детски наивная мордашка. А мне уже не до шуток. Сейчас бы разрядиться в опытную шлюху, и лишь после этого продолжить разговор с мисс Невинность. Беру со столика пачку сигарет и, выудив одну, неспешно закуриваю. Львёнок стоит передо мной, сжимая пальцы в кулаки. Вижу, что ей хочется укрыться от моих глаз, но так она выражает мне своё «фи», а может, и превосходство надо мной.
– На колени. – По венам уже не кровь бежит, а кипяток. Скольжу взглядом по бархатным губкам внизу живота. Рот наполняется слюной. Шлюхам не отлизываю, но этот нежный бутончик так и просится в рот. Дамир, очнись! Что с тобой?
– Мне нужно в душ, – голос выдаёт её страх. Актриса погорелого театра. Стоит без движения, как грёбаный памятник самой себе. Не выходит у тебя, девочка, казаться ни сильной, ни уверенной.
– Мой львёнок оглох? – пускаю дым кольцами. Маленький чистый ангелочек. Разложить бы её звездой и трахать, не вынимая.
Девочка опускается на колени и укоризненно смотрит на меня. Щёки её пылают, а губы – точно спелая клубника. Мысленно возвращаюсь к губкам, что пониже. Наверняка они уже влажные от моих взглядов. Отвал башки. Затушив сигарету, наклоняюсь к львёнку. Касаюсь ладонью её лица и, не удержавшись, очерчиваю пальцем контур пухлых губ. Проталкиваю между ними палец. Хочу до дрожи эту перепуганную малявку с глазами-блюдцами. Но она уже на грани обморока. Её запах дурманит голову. Достаю палец из влажного рта. Встаю и прижимаю к себе львёнка. Впиваюсь в губы жадно, как мечтал. Они не клубничные на вкус, а солёные от морской воды. Девчонка, похоже, даже не целованная. Отталкиваю её от себя. Я опасен для неё.
– Душ там! – киваю в сторону ванной. – Помойся и ложись. Толку с тебя пока ноль, так хоть постель согрей.
Быстро выхожу из комнаты и сбегаю по лестнице. Даже запах баранины не в состоянии вытравить аромат львёнка.
– Ты далеко? – окликает меня Салах.
Отмахиваюсь и спешу в сторону бань. Тяжело дыша, врываюсь в массажную комнату.
Роза понимает мой взгляд и без слов опускается на колени. Послушная, покорная, идеально выдрессированная с нуля шлюха. Когда-то лично распечатал её. Но она даже девственницей не смогла разжечь во мне такой пожар. Поэтому Роза вот уже год подставляется всем, кому прикажу.
Расстегнув брюки, глажу безотказную девку по голове и наматываю на кулак хвост длинных чёрных волос.
– Открой рот, милая!
Задерживаю дыхание от прикосновения жарких губ. Воображение рисует моего львёнка на берегу моря. В свете луны эта девчонка кажется неземным существом. Что за дерьмо? Никогда романтиком не был, и сейчас поздно начинать. Снизу доносится довольное чмоканье и прогоняет дивный образ. Роза точно мороженым лакомится. Эта и на коленях готова ползать, и собакой лаять, лишь бы я чаще навещал её. Возвращаюсь мыслями к львёнку. Представляю, как сегодня мои пальцы размажут влагу по нежному лону, и девственная кровь прольётся на постель. Вжимаюсь в лицо Розы и содрогаюсь всем телом.
Легче стало, но не голове. Ещё немного, и побегу цветы воровать в собственном саду, и в окно спальни полезу.
Сую Розе денег в глубокий вырез майки и выхожу на свежий воздух. Хлопаю себя по карманам. Сигареты остались в доме. Грёбаная луна вновь напоминает о неземном существе, испуганно дрожащем сейчас в моей спальне. К чёрту ужин. Бегом пускаюсь в обратный путь, предвкушая волшебную ночь.